Что такое триллер и чем он, граждане, отличается от детектива и боевика? Элементарным отличается. В детективе у зрителя есть выбор: зритель может считать преступником любого из экранных персонажей и лишь в финале узнавать, до какой степени заблуждался. В боевике преступник ясен с самого начала -- так что честных граждан, добросовестно сидящих у экрана, интересует лишь, через сколько трупов (взорванных машин, загнанных лошадей, сломанных челюстей) мерзавец будет повязан (сброшен со скалы, утоплен в бассейне с крокодилами). Триллер есть промежуточная стадия перегонки детектива в боевик. Малый бюджет и ограниченное число машинок для битья не дают возможности развернуться во всю ивановскую мастерам спецэффектов. Однако создателям фильма недосуг возиться с тонкой материей обманных детективных ходов, фальшивых намеков и подстроенных разоблачений. Поэтому негодяй здесь тоже, как правило, известен заранее. Сюжет развивается благодаря наивности или дремучести персонажей, вовлеченных в интригу. Пока они поймут, что вон тот дядечка с окровавленным ножом в руке, и есть серийный убийца, может пройти половина фильма. Всю вторую половину положительным героям разрешено улепетывать от маньяка. Авось тот споткнется на бегу и сам загремит в пропасть.
"Предательство" (Betrayal). США, 2002. 87 минут. Режиссер -- Марк Лестер. Лицензия в России -- "Пирамида", 2002.
Больно за Марка Лестера, ох больно! Человек, в фильмах которого юная Дрю Бэрримор насылала пламя на злодеев ("Порождающая огонь"), Дольф Лундгрен бился рука об руку с молодым Брэндоном Ли ("Разборки в маленьком Токио"), шайка роботов в виде учителей терроризировала целую школу ("Класс 1999 года"), а неподражаемый Арни Шварценеггер, выкинув бандита в пропасть, произносил знаменитую фразу: "Я его отпустил" ("Коммандо"), ныне пробавляется третьестепенными триллерами по идиотским сценариям, где действие вяло перемещается от одной сюжетной глупости к другой, еле-еле тормозя на дежурных трупах... Все нелепо в фильме "Предательство". И киллерша Джейн Ферре (Джули Дю Пейдж -- "Неудержимые"), которая, украв чемодан с миллионом долларов у босса мафии Фрэнка Бьянко (Луис Мэндилор -- "Мафия!"), тупо тащится с грузом на вокзал. И фэбээровец Алекс Тайлер (Джеймс Ремар, сыгравший в "Клубе "Коттон" Фрэнсиса Форда Копполы роль Голландца Шульца), который долго выслеживает киллершу, чтобы посадить, а потом решает попросту кокнуть. И сам босс Фрэнк, окруживший себя таким количеством косоруких помощников, что его пребывание в списке живых почти до конца фильма, вызывает изумление. И доблестная Эмили Шоу (заматеревшая Эрика Элениак из "Конвоиров" и "Захвата"), мамаша юного недоумка Керри (Джереми Леллиотт), не способная уяснить, что ее неприятная попутчица -- воровка и массовая убийца. И сам юноша, который, дожив до шестнадцати, порой ведет себя, как трехлетка... Будь это комедия, все вышеизложенное можно было бы списать на жанр. Но картина Марка Лестера бесконечно серьезна, а временами надрывна. У каждого из персонажей фильма -- своя миссия. Чем невыполнимей она делается усилиями сценариста, тем медленнее движется телега сюжета, пока не застревает в колдобине с надписью "The End". Это значит: "Приехали". Фильм следует срочно перевести на арабский и незаметно подбросить Саддаму Хусейну, чтобы тот глянул на экранных американцев и расслабился. Тут-то его и возьмут тепленьким.
"Роковая женщина" (Femme Fatale). Франция -- США, 2002. 110 минут. Режиссер -- Брайан Де Пальма. Лицензия в России -- "Вест-видео", 2002.
Знаменитый последователь Хичкока, постановщик ставших уже классическими лент "Лицо со шрамом", "Путь Карлито", "Миссия невыполнима", режиссер Брайан Де Пальма умеет сразу брать быка за рога. В "Проколе", например, Траволта и моргнуть не успевает, как становится свидетелем преступления и потом тихо-мирно гоняется за убийцей (а убийца -- за ним). В новом фильме мэтр мучительно долго испытывает терпение зрителей, тщательно все запутывая, -- так что даже к финальным титрам кое-что продолжает оставаться непроясненным. Но это неважно. Де Пальма вогнал в один фильм все, что возможно: хитроумное ограбление, предательство, бегство, роковые метаморфозы, любовь, цепочку невероятных совпадений, толику фантастики и мистики, шуточки со временем и восхитительное по наглости камэо, где французские кинокумиры Режис Варнье и Сандрин Боннер изображают самих себя, а упомянутая сцена ограбления происходит в туалете кинозала на Каннском фестивале, в тот момент, когда демонстрируется лента Варнье "Восток -- Запад"... Главные роли сыграли Ребекка Ромяйн-Стамос ("Люди Икс") и Антонио Бандерас ("Десперадо") -- последний изобразил папарацци Николаса Бардо, подставленного хитроумной femme fatale. Впрочем, всякие попытки пересказать сюжет наталкивается на некий драматургический фокус, который проделывают авторы фильма минут за десять до финала. Поэтому фабулу опустим. Рецензент "Премьера" успел заявить, будто это -- лучший фильм Де Пальмы. Это преувеличение. Однако картина -- не худшая: главное -- не выключить видеомагнитофон через первые четверть часа.
"На самом дне" (The Deep End). США, 2001. 97 минут. Режиссеры -- Скотт Макги и Дэвид Сигел. Лицензия в России -- "Лазер-видео", 2002.
Этот фильм -- не про подводников и не про бомжей. Да и триллером он может быть назван лишь весьма относительно. Хотя за основу картины был взят рассказ "Глухая стена" одной Элизабет Сэнсксей Холдинг, создается впечатление, что оба режиссера действовали на съемках не вместе, а порознь. Сначала один из постановщиков картины (ну, допустим, Макги) начал снимать психологический триллер: добропорядочная жена моряка и мать троих детей Маргарет Холл (Тильда Суинтон) узнает, что ее старший сын Бо (Джонатан Таккер) -- гей и замешан в убийстве (невольном) своего бывшего дружка. Женщину начинают шантажировать молодой Алек Спиро (Горан Висник -- "Практическая магия") и старый Дарби Найджел (Рэймонд Бэрри -- "Крушение"). Мать не может достать денег, и тогда... Тут первого из режиссеров сваливает, допустим, приступ аппендицита, и к камере встает (предположим) Дэвид Сигел. И тут же, без паузы, начинает снимать вместо триллера мелодраму. Мерзкий Алек оказывается, при ближайшем рассмотрении, не таким уж мерзким и даже гуманным. И даже пытается помочь героине найти выход и, кажется, влюбляется в нее... На этом месте режиссера Макги выписывают из больницы и они на пару, вырывая друг у друга камеру и полосатую хлопушку, начинают снимать картину вместе. Отчего ее шатает от триллера к мелодраме и обратно. Любовь -- кровь -- бровь -- вновь. К концу картины, поубивав еще некоторое количество народу и пролив немеренное количество слез, оба режиссера застывают в тоскливом недоумении: "Е-мое, что ж мы наснимали?!" Но переделывать поздно. Да и деньги вышли.