Сравнительно недавно я попала в самый центр Москвы. Вообще-то я там работаю - в самом центре, но просто так пройтись, прогуляться, дойти два квартала до Красной площади получается не часто. А тут как-то выпали пустые полчаса, я и решила, мол, пройду по Никольской, а там нырну в пассаж и сяду в метро. Как раз рядом станция "Площадь Революции". Если ее еще не переименовали.
В общем, станция оказалась закрыта. В лесах. Рядом в лесах стояла разобранная до остова гостиница "Москва". Напротив - рядом с "Националем" - еще какое-то здание зияет пустыми окнами. Чуть дальше - под огромным траурным полотнищем руины Манежа.
В общем, такое ощущение, что по историческому центру Москвы прокатилась орда варваров.
К чему я это? А к последнему роману Льва Гурского. Там все начинается с того, что заботами мэра и его друга-скульптора столица наводняется страшноватенькими статуями Георгия-Победоносца, а заканчивается тем, что над Москвой, опять же стараниями мэра и его друга скульптора, нависает угроза уничтожения.
Картина неприятная, но, под сенью мрачной статуи Георгия со змием в виду руин Манежа, очень убедительная.
Хотя Лев Гурский ее с натуры не списывал.
То есть, когда книга была запущена в производство, Манеж был еще цел и даже Аквапарк не рухнул. Потому как пишет Лев Гурский медленно и трудно - а издаются его книги еще медленнее и труднее. Наверное потому, что они такие язвительные. У нас ведь под ироническим детективом обычно понимают совсем другое - всякие дамские штучки.
* * *
Впрочем, если честно, герою Льва Гурского и до крутого мачо далеко. Когда несколько лет назад по телевизору прошел детективный сериал Д.Д.Д. ("Досье детектива Дубровского"), то лишь поклонники Льва Гурского знали, что детектива, расследующего страшное дело с подменой депутатов Госдумы на самом деле звали вовсе не Роман Дубровский, а Яков Штерн. Телевизионщики решили избавиться от чрезмерного национального колорита. И напрасно.
И дело вовсе не в том, что национальность Якова Семеновича Штерна дала бы нашим акулам масс-медиа неисчерпаемую возможность для всякого рода хохм на еврейскую тему. Честно говоря, все эти приколы и анекдоты отдают дурным вкусом.
Дело в том, что Дубровский-Караченцев при всем своем харизматическом обаянии все же остается одним из многих - частным сыщиком с маленькой буквы. У Штерна судьба несколько иная.
Частный детектив в литературной традиции фигура особая. Он не просто стоит на стороне Добра в вечной схватке Добра и Зла ("Я не одобряю убийства" - говорил в свое время Эркюль Пуаро). Он еще и способен наблюдать за этой схваткой со стороны, чтобы в нужный момент вынести беспристрастный и хладнокровный приговор.
А для этого он не должен быть человеком из толпы . Потому что человек из толпы всегда не наблюдатель, а участник. Традиционный детектив строится именно на образах "типичных представителей", банальных коллизиях, социальных стереотипах. А вот Частный Сыщик - существо уникальное. Он "не вписан" в общество, он чудак, одиночка, эксцентрик. Будь то анахорет-наркоман Шерлок Холмс, не знающий ничего о гелиоцентрической системе, потому что это "не нужно для дела", зато могущий различить до ста сортов табачного пепла. Или тот же Эркюль Пуаро, бельгиец-эмигрант со смешным акцентом, чужак и отверженный в обществе, принципиально закрытом для чужих. Или старая дева мисс Марпл, живое ископаемое, помнящая еще времена королевы Виктории. Или их заокеанский коллега - гурман и женоненавистник Ниро Вульф, никогда не выходящий из своего особняка-крепости. Детектив может быть наркоманом, слепым, бельгийцем, женщиной или вообще роботом, как в знаменитой трилогии Айзека Азимова. Ему возбраняется только одно - быть таким как все.
Штерн Льва Гурского отвечает всем требованиям классического частного сыщика. Он прекрасно маскируется (особенно ему удаются бомжи и сантехники). Он одинок (близкие частного детектива всегда могут стать заложниками Злодея, что неприемлемо), благороден (берет символический аванс в один рубль у клиента). И, наконец, он маргинален уже в силу самой своей национальности (которую нарочно утрирует и окарикатуривает, чтобы позлить, скажем, вечно пьяного чиновника из мэрии). У Штерна, кстати, есть и еще одно достаточно маргинальное для нашего детектива качество - интеллигентность. Он сыплет направо и налево цитатами из культовых для отечественного интеллигента книг. Неудивительно, что и занимается он в основном, делами, связанными с книжным бизнесом (спасает лотошников от излишне крутых братков, издателей от разорения и братков друг от друга). А в том, что книжный бизнес действительно опасен, нас убеждать не надо - достаточно вспомнить последовательный отстрел верхушки издательства "Дрофа", жиреющего на госзаказах. А то, что сие издательство специализируется как раз на учебниках, сеющих разумное-доброе-вечное, придает происходящему высшую степень абсурда.
* * *
По большому счету, российская реальность действительно абсурдна - недаром романы Льва Гурского носят подзаголовок "ехидный детектив". Пресловутый еврейский юмор тут не при чем (хотя лично я бы предпочла, чтобы детектив Штерн поменьше хохмил). Дело в другом. Любая парадоксальная ситуация, сконструированная Львом Гурским, через какое-то время делается подозрительно похожей на реальность. Хоть с загадочными исчезновениями депутатов Госдумы ("Перемена мест" появилась задолго до странной пропажи Ивана Рыбкина в дебрях Украины и не менее странного его возвращения). Хоть с успешными перевыборами президента-покойника, как в "Поставьте на черное" (сейчас каждая старушка на лавочке знает, что при современных технологиях оцифровать мертвеца, сделав его живее всех живых - легче легкого), хоть с мэром-дестроером.
Кстати, сам Лев Гурский - такой же фантом, как виртуальный Президент. Но об этом подробнее может рассказать литературный агент писателя, саратовский критик Роман Арбитман.
"Реальность фантастики" (Киев), № 6 (10), 2004.