Лев Гурский - автор детективных романов "Перемена мест"
и "Поставьте на черное", легших в основу популярного телесериала
"Досье детектива Дубровского". Новый роман Гурского "Траектория
копья", как и предыдущая его книга "Убить президента",
вышел в серии "Ехидный детектив" (опубликовано ли в этой
серии что-либо еще, неизвестно).
Криминальный сюжет в новом романе Льва Гурского сработан
на славу. Однако детектив здесь лишь сито, через которое
процеживается огненное зелье политической сатиры и культурной
полемики. Потому что фотограф, с исчезновения которого
все начинается, работает на мэрию Москвы и готовит к юбилею
города серию фотоальбомов, в которых должны быть запечатлены,
в частности, помпезные московские монументы, в том числе
Георгий Победоносец работы главного столичного скульптора
Захара Сиротинина. Своих Георгиев, которых сыщик-рассказчик
ласково называет Жорами, Сиротинин расставил по всей Москве.
Узнаете? А потом оказывается, что Сиротинин просто очень
крупный бандит. Он практикует неслыханную разновидность
контрабанды, организуя вывоз некоего товара внутри Георгиев,
поставляемых за границу, и горе тому, кто об этом узнает.
Щедрый автор размашистыми штрихами живописует московские
реалии близкого будущего. Этот пейзаж - не просто сатира,
а наезд по полной программе. Гурский буквально забрасывает
читателя шаржами на легко узнаваемых персон (хотя, конечно,
все образы собирательные, и вообще все совпадения, как
водится, случайны). Церетели-Сиротинин - это еще цветочки.
Вот статусный режиссер Мика Оболенский, сын видного советского
драмодела,чья супруга разродилась близнецами. Ну что,
получили в глаз, узурпаторы культуры? А вот кудрявый мэр,
депутат Думы и певец Арон Купершмит, бард Белла Винтковская,
автор чернушного фэнтези Савл Труханов и пребывающий в
комесовременный художник Глухарь, который присутствует
в качестве экспоната на своей посмертной выставке и вдруг
хватает за излюбленное современными художниками место
гапериста Мурата Сайдарова. Надо ли расшифровывать? Проклятье
тронам, смерть искусству! Салтыков-Щедрин отдыхает.
Стиль Гурского великолепен. Вот как рассказчик описывает
одну из побед в рукопашной: "...Моя правая скороходовская
галоша впечаталась в его левую адидасовскую кроссовку,
а стальное острие клюки достигло коленной чашечки правой
ноги этого дуболома. Если кто-нибудь думает, что в таком
положении легко сохранять равновесие, пусть попробует
сам. Я посмотрю". Право, из таких пассажей можно было
бы составить учебник для ускоренных курсов нескучного
письма.
Досталось от Гурского всем, но особенно беспощаден он
к врагам западно-ориентированного индивидуалистического
менталитета, а также к представителям и пособникам новой
российской власти, равно как и к ее эмблемам. Космополитизм
и флюиды бодрого сарказма явно сближают автора с главным
героем романа - сыщиком Яковом Семеновичем Штерном, но
трезвая нигилистическая энергетика делает Гурского больше
похожим на киллера. Гурский заряжает два пистолета: один
- желчью, а другой - ядовитой слюной - и совершает несколько
символических убийств. Он не только убивает Кобзона-Купершмита
(этот герой по ходу пиесы погибает), но и ритуально расправляется
со святым Георгием, приклеивая ему кличку Жора и низводя
с высокого пьедестала до роли контейнера для контрабанды.
Ну-ну, мы еще поглядим, кто кого. Настоящее, может быть,
и принадлежит Гурскому, хотя он и занимается шутовской
футурологией. А при мысли о будущем почему-то неизбежно
вспоминаются утопические детективы евразийского писателя
Хольма Ван Зайчика. А вдруг именно он, выросши в большого
Зайца, водрузит святого Георгия на место? Нескучное письмо
нескучным письмом, но если кто-нибудь думает, что на фирменном
ехидстве можно долго продержаться, не впав в унылое злопыхательство,
- пусть попробует. Я посмотрю.
Газета. - 2004. - N 49 (24 марта). - С. 10.