Льву Гурскому исполнилось десять лет. "Никто, кроме президента"
- его восьмой роман
До этого были "Спасти президента" и "Убить президента".
Наибольшую известность получил роман Гурского "Перемена
мест", по которой был снят сериал "Д.Д.Д. Досье детектива
Дубровского" с Николаем Караченцовым в главной роли.
Лев Гурский - известное имя-бренд, один из детективщиков,
прозвучавших на первой волне постперестроечной литературы.
Однако, в отличие от Тополей и Незнанских, Гурский всегда
был вещью в себе.
Его тексты отличали изящество конструкций и легкая ирония,
понятная "посвященным": каждое второе имя в книгах Гурского
имело в реальном что-то типа прототипа. "Что-то типа",
потому что, несмотря на узнаваемость, персонажи романов
Гурского обладают своей собственной логикой развития.
Взять хотя бы бывшего редактора большой газеты Морозова,
в котором узнается бывший редактор "Независимой" Виталий
Третьяков. Знак равенства между Морозовым, промышляющим
после отставки торговлей газет в подземном переходе, и
Третьяковым, после отставки продолжающим заниматься журналистикой,
поставить невозможно. Однако, сделав такую милую отсылку,
Гурский заряжает роман доброй иронией, подпитываясь от
реалий повседневности. Для того чтобы закружить детективную
кадриль и отправить ее по волнам ассоциаций в свободное
плаванье. Для чего же тогда нужны все эти многочисленные
отсылки? А для того, чтобы невероятные события, коими
переполнены романы Гурского (так, "Никто, кроме президента"
основан на похищении действующего главы государства),
оказывались не столь уж невероятными. В мире всегда найдется
место не только подвигу, но и фантазии, которая делается
материальной, после того как ее зафиксировали на бумаге.
Кроме того, это очень важное для беллетристики свойство
- вовремя польстить читателю, который въезжает в систему
подмигиваний, чувствуя при этом свое всевозрастающее интеллектуальное
превосходство над другими. Ведь смог же, поучаствовал,
разгадал шифр и получил порцию заслуженного удовольствия.
Два в одном: занимательную книжку читаешь и кроссворд
разгадываешь. Причем кроссворд весьма ненапряжный.
Есть и другое объяснение методике Гурского. У литературоведов
она называется "вскрытие приема". Все эти отсылки к реальным
действующим лицам (рядом с которыми существуют и явно
вымышленные персонажи) нужны Гурскому для того, чтобы
показать ненатуральность всего в романе происходящего.
Но не на сюжетном уровне (который по определению невероятен
- похитить президента и держать его в заточении, время
от времени выгуливая на протокольные мероприятия, невозможно),
а на уровне самого письма. Своими подмигиваниями Гурский
говорит о том, что все, что он делает, - не детектив,
но игра в детектив. А если быть еще более точным - размышление
по поводу детективного жанра.
"Никто, кроме президента" построен по принципу сменяющих
друг друга внутренних монологов самых разных героев. Именно
этот речевой поток позволяет Гурскому проговаривать массу
сведений, никак напрямую к сюжету не относящихся. Как
устроены съемки телевизионного шоу или чем буфет в Государственной
думе отличается от буфета в Белом доме. Как следует ездить
по забитой автомобилями Москве, чтобы не попасть в пробку,
или как устроен, к примеру, книжный бизнес. Именно эти
отступления - главный источник авторского остроумия и
красноречия, убери их - книжка скукожится до четкого композиционного
скелета, и будет уже неинтересно следить за интригой,
прямой, как полет стрелы.
А тут, а так - бездна обаяния, информационного мусора
и душераздирающей актуальности. Которая, собственно говоря,
и уравновешивает игровое начало. Гурский - не детективщик
per se, он экспериментатор, играющий в массового автора
и, на самом-то деле, интересен именно этим.
Проект, начатый десять лет назад, с самого начала выдавал
некоторую неформатность. Сочетание приятного с полезным,
многочисленные подмигивания и ироническая дистанция авторского
взгляда - все это настораживало, настраивало читателя
на какой-то совершенно иной лад.
Кстати, потом эту ироническую интонацию и внимание ко
всякого рода деталям подхватили наши женщины, под грифом
"иронический детектив" совершившие коммерческую революцию.
Книжкам Гурского повезло меньше - слишком уж он был тонок
и умен, слишком уж ручной выделки были его работы. Однако
сериал и многочисленные переиздания тоже чего-то значат.
Особенно если ты сидишь в Саратове и пишешь литературную
критику.
Член Академии современной российской словесности Роман
Арбитман, снискавший известность как один из главных исследователей
масскульта, никогда особенно и не скрывал, что игра в
Льва Гурского нужна ему как полигон для проверки своих
теоретических изысканий в плоскости практического применения.
Что ж, надо сказать, у него это замечательно вышло. Проект
существует десять лет, в его рамках вышло восемь романов.
Продолжение следует.
Кстати, игра в Гурского была не первой мистификацией
Романа Арбитмана. В начале 90-х широкую популярность в
узких кругах получила монография Рустама Каца "История
советской фантастики". Скромная брошюра, отпечатанная
на ротапринте в Саратове, состояла из биографий вымышленных
писателей и описания их никогда не написанных книг. Кац
пародировал традиционный стиль исследовательской монографии,
предлагая ключ к пониманию советского периода российской
истории. Де, все отечественные правители и генсеки последнего
века были одержимы идеей колонизации Луны. "История советской
фантастики" удалась на славу, окрыленный ее локальным
успехом, Арбитман принялся за создание общеупотребимого
бренда. Но его, Гурского, истоки там - в веселой и скрупулезной
мистификации. У Феллини есть фильм "8 ?", классический
случай "кино о кино". В том же направлении движется и
Гурский-Арбитман. У него тоже образовался пул из восьми
с половиной книг, включающих восемь полнометражных детективов
и половинку, состоящую из монографии Каца. Все его работы
- "литература о литературе". Поппривлекательность не должна
вводить в заблуждение. Бурение жанра идет вглубь.
Интернет-газета "Взгляд" 1 ноября 2005